Мечи Ямато - Страница 10

К оглавлению

10

В городе Яманаси (так Артем наконец узнал, как называется этот населенный пункт) играли у господина Мегуро.

— А ронина Иширо господин Мегуро нанял для охраны своего заведения, — сообщил коренастый Сюнгаку.

— Заведение господина Мегуро уже закрылось? — спросил Артем.

— Оно открыто до утра, — сказал долговязый Рэцуко. Уж кому знать, как не ему.

— Почему же он здесь, а не рядом с господином Мегуро? — спросил Артем. И счел нелишним напомнить, хотя надобности в этом не было: — Долго я состоял послушником, оторвался от жизни, многое невдомек и удивительно... ик...

— Иширо — самурай, а Мегуро — просто богатый горожанин, — сказал Сюнгаку, допив очередную глиняную бутылочку сакэ. — Иширо уходит, когда считает нужным. Не будет же он спрашивать разрешения?

— Ох, уж этот Мегуро, все из-за него, — покачал головой Рэцуко.

— И так, — потом на пару завздыхали японские цирковые, — едва на еду удается заработать, а из-за таких, как Мегуро, совсем ничего не остается.

Да, сегодня они поедят, спасибо господину Ямамото, на завтра еды в животе хватит, за завтра они дойдут до города Дзути, там выступят и что-то, может быть, заработают и только тогда снова поедят.

— Совсем-совсем ничего не осталось? — переспросил Артем. — Ни медяка?

— Ни медяка, — грустно вздохнули оба.

Будь Артем трезв, наверное, такое ему бы в голову ни за что не пришло... Но трезв он не был. Жалость к собратьям па цирковым мучениям под воздействием по-прежнему рекой льющегося сакэ достигла вселенского масштаба. Он чувствовал себя обязанным что-то для них сделать. Это его, Артема Топильского, священный долг...

Пьяный океан расстилался перед ним во всей своей легко проходимой безбрежности, и, куда ни ступи, в том океане везде было по колено.

Он поманил собутыльников взмахом ладоней:

— Наклонитесь ближе и слушайте...

Глава пятая
ИГРА НА ВЫЛЕТ

Холод ночной

Даже мошек, летящих на пламя, —

И тех не видно..

Сики

В сей поздний час в гостях у мастера азартных игр были двое игроков. Одного Артем тут же окрестил про себя Гнилозубом, второго — Носатым. Игра у них шла как-то вяло, чувствовалось, что игроки продувают последние деньги, ставят уже до мелочи, без большой надежды отыграться, но даже слабенькую надежду хочется им продлить как можно дольше, поэтому и не выкладывают сразу все деньги на кон.

Господин Мегуро сидел в торце длинного узкого стола. Перед ним, роняя дрожащую тень на лакированную столешницу, стоял бамбуковый стаканчик. Когда приходило время, Мегуро брал его, подолгу тряс и выбрасывал на стол кости — синий и красный кубики. После чего делил горстку монет на столе в соответствии с тем, кто сколько выиграл. Свои монеты Мегуро сразу же укладывал в коробку и тут же плотно задвигал крышку. Коробку он немедленно прятал под столом.

Хозяин этого игорного заведения производил впечатление человека преуспевающего и жизнью весьма довольного: с солидным брюшком, с округлыми щеками, в белом, вышитом журавлями и хризантемами шелковом кимоно. Образ дополняли надменный взгляд и повелительные интонации. Вряд ли Мегуро получает баснословные барыши, все ж таки городишко довольно заштатный и крупной игры здесь не бывает, но свой верный, постоянный доход он, конечно, имеет — такие болезненно пристрастные к азартным играм люди, как долговязый Рэцуко, будут исправно приносить ему в клюве свою последнюю денежку. Поэтому хоть и не принадлежал Мегуро к самурайскому роду-племени, но среди горожан он, разумеется, человек заметный и влиятельный. Отсюда и жизнью своей доволен.

Артем устроился напротив двух других игроков — Гнилозуба и Носатого. Садясь, поморщился — опять придется подвергать себя мучениям. И без того весь сегодняшний вечер он провел в позе «сидя по-японски». Так долго высиживать на пятках ему еще не доводилось. С непривычки еще в чайном доме начало сводить мышцы и приходилось то и дело переносить вес тела с одной ноги на другую, вертеться и ерзать.

Зато прогулка по свежему и прохладному воздуху от чайного заведения до игорного — а это почти через весь ночной город — немного отрезвила Артема. Правда, отрезвила не настолько, чтобы вернулось утраченное благоразумие, но хоть руки-ноги сделались более послушными и в глазах перестало двоиться. Перед самым игорным порогом его даже посетила вполне здравая, трезвая мысль: «А стоит ли? Плохо ведь может кончиться». Но мысль эта утонула в затопившем разум океане хмельной бесшабашности. Море в эту ночь ему было стопроцентно по колено.

— Кто ты? Почему не снимаешь амигаса? — ворчливо спросил Мегуро у вновь прибывшего.

— Я не могу снять амигаса, уважаемый Мегуро, и вот почему... — Артем вздохнул и завел монолог про то, как он послушником служил. Произнося уже наизусть заученный за сегодняшний вечер текст, гимнаст огляделся. Висевшие на стенах этого помещения какэмоно были сплошь нравоучительного содержания, например: «Кто груб и драчлив, тот подобен омерзительной гусенице». В общем, остальные и читать не стоило. В углу комнаты, неподалеку от хозяйского места, находилась ступенчатая бамбуковая этажерка. На ее полках стояли вырезанные из кости и дерева фигурки, деревянные коробки, чашки и кадушки, лежали какие-то свитки, на нижней полке Артем увидел чашечные весы. В приоткрытую дверь в соседнее помещение был виден сложенный на полу круглый очаг, над которым висел котелок со сплющенным с одной стороны краем, делавшем его похожим на чайник. Возле очага мелькала женщина. «Женщина — это плохо, это слишком много ненужного крика, — подумал гимнаст. — А некоторые так кричат, что куда там корабельному ревуну».

10